Паромы между добром и злом регулярно тонут

Вчера я получил письмо – реакцию на мою недавнюю запись о Елене Блаватской. Заканчивается письмо словами: «Это ответ великих людей», а чуть выше приведены положительные высказывания о Блаватской, принадлежащие Махатме Ганди, Герберту Уэллсу и Генри Олькотту. Поучилось символично. Блаватская была известна, в том числе и тем, что умела вызывать духов умерших людей. Получается, что вчера был проведён словно бы спиритический сеанс, чтобы с помощью Ганди и Уэллса поставить меня на место. «Есть такая категория людей, которые готовы высмеять всё, что не укладывается в рамки жизненной примитивной прозы,  - говорится в письме, - и готовы отрицать все выдающееся и не поддающееся их умственному осмыслению».

«Все, что Вы написали о ней, - говорится в письме, - не соответствует действительности и не делает Вам чести, поскольку Вы присоединились к ее хулителям». Звучит внушительно: ВСЁ не соответствует. Всё-всё или просто всё? Это типичная реакция на то, что я обычно пишу (нетипичная бывает редко, как в тот раз, когда несколько лет назад псковские деятели науки и культуры собирали подписи высокому начальству с просьбой запретить мне публиковаться в псковской прессе). Некоторым чувствительным читателям почему-то кажется, что я всё время к кому-то присоединяюсь, чтобы порочить Псковскую область и издеваться над великими людьми, причастными к ней. Но, на мой взгляд, даже о Блаватской, к которой у меня нет оснований относиться с большим почтением, я высказался более-менее нейтрально. Если и приводил высказывания тех, кто её знал, что всё время делал оговорки вроде «здесь вообще ничего нельзя брать на веру» или «во всяком случае, он это утверждал». И, в конце концов, это ведь не научный труд и даже не газетная статья, а всего лишь рядовая ежедневная запись в блоге. Не думаю, что я должен был сделать предпочтение американскому соратнику Блаватской полковнику Олькотту, а не цитировать её двоюродного брата Сергея Витте.

Мне отвечают: мемуарам Витте доверять нельзя. Я в ответ говорю: никаким мемуарам доверять нельзя, но желательно их учитывать. Но раз здесь вызвали дух Генри Олькотта, назвав его великим, то придётся процитировать (вызвать дух?) саму Елену Блаватскую, написавшую о своём соратнике Олькотте: «Он кончит тем, что покажет всему миру себя лжецом и обманщиком, если, конечно, мы его вовремя не остановим». Или ещё один отрывок: «Этот зарвавшийся человек, настрочил уже много писем во все инстанции и во все Общества с тем, чтобы подорвать доверие ко мне, выставить меня в глазах теософов всего лишь медиумом, больной и невменяемой…»

При желании жонглировать цитатами можно почти до бесконечности. Мне пишут, приводя слова Олькотта о Блаватской: «Она и была преследуема клеветами ханжей и фарисеев до самой смерти, которую они и ускорили своей злобой». В ответ можно привести слова Блаватской: «Олькотт вёл себя, как осёл, совершенно лишённый такта…». Понятно, что поклонники теософии и лично Блаватской будут приводить одни цитаты, а противники всего этого – другие, противоположные. У меня же желание совсем другое – лишний раз напомнить (многие это и без меня знают), что псковская земля была связана не только с  Пушкиным, Ульяновым-Лениным и княгиней Ольгой, но и с такими людьми как Блаватская. Что же касается «хулителей», то их и без меня достаточно… А хотел я сегодня написать о том, как Псков посещали российские правители. Это связано с тем, что сегодня в Псков на несколько часов прилетел экс-президент России Дмитрий Медведев. Недаром же меня ночью, в 3.55, разбудили визгливые звуки газонокосилки. Псков готовился к визиту руководителя «Единой России». Когда лет пять назад Псков в очередной раз посетил Путин, газонокосилкам предпочли рулонные газоны, которые раскатали на центральном проспекте настолько небрежно, что они не прижились и начали желтеть. К тому же, стволы тополей покрасили белым, и белая краска осела на пожелтевшие газоны. Казалось, что в мае вдруг выпал снег. Пришлось срочно раскатывать другие рулоны. А тут и Путин подоспел…

Помню приезд в Псков Медведева, когда тот был еще не экс-президент, а «преемник» в должности вице-премьера. Аккредитованные для встречи главные редакторы СМИ утром собрались в Доме Советов, ждали часа полтора… Потом нам объявили, что Медведев ещё в Москве, находится на взлётной полосе и полетит то ли в Остров, то ли в Псков… Предложили разойтись и вновь собраться к часу дня. Это было уже слишком. Столько свободного времени у меня не было. Позднее мне позвонили  и сказали, что с редакторами Медведев будет встречаться в 17.00 в сельхозтехникуме в одной из аудиторий. Было унизительно ходить туда-сюда и ждать, пока Медведев найдёт время для встречи. В Кресты, в сельхозтехникум, я не поехал, но в свежем номере Медведев тогда у нас в «Городской газете» всё равно появился  - на фото в свинарнике островского фермера. Особенно хороша была одна фотография: огромная свинья с выпученными глазами смотрит на Медведева, а тот с не меньшим удивлением смотрит на свинью. Фотографию мы назвали «Преемник в свинарнике», её потом нас попросили переслать в один известный московский журнал. Наш фотограф и корреспондент мне рассказали, как они ожидали «преемника» под Островом несколько часов подряд. Всё это время они провели в свинарнике и насквозь пропахли. Когда запахи становились совсем невыносимы, то они выходили на улицу, где было свежее, но намного холоднее - зима. Так они и бегали пять часов подряд… А образцовая свиноферма, которой областные власти хвастались перед «высоким» начальством, через несколько месяцев разорилась…

Последние визиты в Псков первых и вторых лиц государства не выглядят внушительными… Допустим, театральный режиссёр Сенин проводит экскурсию для Путина в отреставрированном театре. Путин заглядывает на репетицию, где артист Попков занимается сценической речью с молодыми артистами… Ничего эпического. То ли дело Иван Грозный - приехал так приехал. До сих пор опера «Псковитянка» в репертуаре многих театров. Так что повторю то, что написал пять лет назад в статье «Переход, или «зебра» имени Путина» - после очередного визита ВВП в Псков: «Визит в Псков Владимира Путина по-настоящему запомнился бы только в одном случае: если бы он, Путин, подобно Николаю II, добрался до железнодорожного вокзала и отрёкся бы от власти. Приехал, забрался в вагон поезда «Великие Луки - Санкт-Петербург», сделал обиженное лицо и отрёкся...». Тогда бы этому событию можно было и оперу посвятить. Или рок-оперу. Всё остальное – проходные будни.

Псковский железнодорожный вокзал имеет отношение не только к Николаю II, но и к другому императору – Александру II. Его приезд сюда в сентябре 1858 году был тоже запоминающимся и связан с открытием железной дороги Псков-Петербург (спустя полтора века с железнодорожным пассажирским сообщением в Пскове дела, наверное, обстоят хуже, чем в 1859 году). Император совершил пробный рейс в столицу. Через несколько лет построили нынешнее здание псковского железнодорожного вокзала (он тогда назывался "Варшавский").

Визиты в Псков и окрестности Екатерины II были тоже не такими эпическими. Один самых заметных визитов выпал на май 1780 года, когда императрица распорядилась, чтобы в Пскове «для удобнейшего доставления города Пскова обывателям пропитания основана была фабрика казенная полотняная, которая при изобилии в потребных к сему произрастаниях в здешней губернии, могла бы послужить примером и поощрением для частных людей к подобным заведениям». На это было выделено 5000 тысяч рублей. От высокопоставленных визитёров только этого и ждут – денег, помощи. Тогда же Екатерина II сказала, чтобы «на поправление строений мещан города Гдова» выдали по 20 рублей на каждый двор. Сегодня Медведев в Пскове осмотрел будущий онкологический центр. Видимо, именно к нему в прошедшие выходные через двойную сплошную полосу сворачивал «губернаторский кортеж», спускаясь с виадука. После того, как видео нарушения было выложено, ГИБДД сообщила, что администрация Псковской области сама написала на себя заявление в полицию. Пожалуй, это самое запоминающееся событие, связанное с подготовкой визита экс-президента. На оперу не тянет, но на частушку – в самый раз.

Из правителей в Псков и Великие Луки чаще всего наведывался Пётр I. Псков в то время пребывал в полном упадке. Из одного из крупнейших городов Европы он превратился заштатный городок с несколькими тысячами населения и 30-тысячной расквартированной армией. Стратегического значения город не потерял, и во время первых лет Северной войны российский император уделял Пскову немало внимания. Следы этого внимания в центре города видны повсюду до сих пор. В основном, это земляные валы и бастионы, которые насыпались поверх крепостных стен и других каменных сооружений. Шла подготовка к возможной шведской осаде. Жил император обычно неподалёку от реки Псковы – в новой купеческой усадьбе Никифора Ямского, выстроенной в 1700 году. Царь посадил рядом с домом несколько лип (их вырубили в середине ХIХ веке). Что же касается двух зданий самой усадьбы, то всё то, что от них осталось, можно увидеть, если оказаться в Пскове на перекрёстке двух улиц с большевистскими названиями – Воровского (бывшая Петропавловская) и Красных Партизан (бывшая Казанская, одно время называвшаяся в честь Григория Зиновьева – председателя Ленсовета). Неподалёку, на той же улице Красных Партизан, находится то, что принято называть «Домом цесаревны Екатерины Иоанновны» (царевна Екатерина – племянница Петра I, дочь Ивана V, её даже рассматривали в качестве преемницы Петра I). Жила ли она в этом доме – точно неизвестно, но название, видимо, возникло не просто так. А вот царевич Алексей Петрович точно в Псков приезжал.

Ничто не мешает почитателям Елены Блаватской вызвать дух кого-нибудь из названных российских правителей прошлого и поинтересоваться, что они думают о нынешнем Пскове. Впрочем, раз Дмитрий Медведев не захотел в Пскове общаться с журналистами, можно, через столоверчение, и его о чём-нибудь спросить. К нему есть один интересный вопрос.

Незаконнорождённый смех. Час веселья.
Паромы между добром и злом ходят бесперебойно,
А среди них затесался рыбацкий сейнер.
И живой рыбе на нём больно.

Но час веселья всё равно пробил.
Паромы между добром и злом регулярно тонут.
Смех рождается напоследок где-то в утробе,
А умирает в портовом притоне.

Рыба гниёт с головы капитана.
За борт летит, как икра, чёрный юмор.
Всё честно – со злом и добром без обмана.
Кто здесь не смешон, тот уже умер.

Сигнальные флаги треплет ветер жидкий.
Утробный смех на части расколот.
Капитан до сих пор не оставил попытки
Приручить смех, утолить голод.