Все войны до одной – предпоследние. Не бывает последней войны

Когда 8 июля 2016 года арабские СМИ сообщили о гибели в Сирии экипажа российского вертолёта, представители российской авиабазы «Хмеймим» немедленно выступили с «опровержением»: все живы. Было сказано: «Все российские боевые вертолеты, находящиеся в Сирийской Арабской Республике, после выполнения плановых задач благополучно вернулись на аэродромы… Никаких потерь российских летательных аппаратов нет». Правда, само по себе это заявление опровержением не являлось хотя бы потому, что, если верить информагентствам,  российские вертолеты в Сирии размещены не только на авиабазе «Хмеймим», но и на авиабазах «Аль-Шайрат» (недалеко от города Хомс) и «Аль-Тайас» (недалеко от Пальмиры).

Типичный заголовок утра 9 июля в российских СМИ: «Минобороны опровергло слухи о якобы сбитом в Сирии вертолете ВКС России».

Так  бывает всегда. Когда кто-то из журналистов рассказывает о гибели российских военнослужащих, первая реакция наших военных: объявить сказанное ложью. Если  со стороны не поступает дополнительных сведений, подтверждающих гибель военнослужащих, то об их смерти будут знать только родные и близкие. Но в данном случае подтверждения поступили, вплоть до кадров с падением вертолёта.

Если новая информация продолжает приходить, министерство обороны отступает на заранее подготовленные позиции и признаёт факт гибели, но делает оговорки. Да, погибли, но не там, не те и не так. На этот раз через сутки после «опровержения» представители российского министерства обороны заявили: действительно, погибли, но вертолёт был сирийский, а российские лётчики совершали не боевой полёт, а облёт. По словам представителей министерства обороны, погибшие являлись лётчиками-инструкторами. Полковник Ряфагать Хабибуллин и лейтенант Евгений Долгин совершали «облёт сирийского вертолёта Ми-25». Вроде бы, это было не опровержение опровержения. Вертолёт не наш, а сирийский. Так что если не придираться к словам, первоначальное заявление о том, что «все российские боевые вертолеты, находящиеся в Сирийской Арабской Республике, после выполнения плановых задач благополучно вернулись на аэродромы», соответствовало действительности. Однако те, кто разбирается в типах вертолётов, стали приглядываться к тому, что было размещено на видео (cудя по всему, оно было снято около зернового элеватора к востоку от Пальмиры). При внимательном рассмотрении видео возникли дополнительные вопросы. До сих пор не понятно, чей же всё-таки это был вертолёт? У Ми-25 длинные крылья и убирается шасси, а у сбитого вертолёта заметили неубранное шасси и короткие крылья, как у вертолёта Ми-35М (таких у сирийских войск нет). Возможно, пресс-службе министерства обороны скоро снова придётся «отступать», благо «отступать» всегда есть куда.

Это напоминает Протокол № 177 заседания Политбюро ЦК КПСС от 27.12.79 г. «О пропагандистском обеспечении нашей акции в отношении Афганистана» . Советское руководство в декабре 1979 года было озабочено тем, как могут преподносить неподконтрольные зарубежные СМИ вооружённую операцию в Афганистане. Имелось сильное желание представить операцию исключительно как братскую помощь. В советских СМИ принялись показывать, как советские военнослужащие помогают обустраивать афганскому народу мирную жизнь (разминируют и строят дороги, занимаются бурением колодцев, оказывают медицинскую помощь и т.п). Это называлось выполнением интернационального долга. Многие советские граждане первое время не догадывались, что советские солдаты занимаются в Афганистане не только бурением колодцев (как рассказывали в программе «Время»).
 
Ещё весной 1979 года почти все члены Политбюро ЦК КПСС были против вторжения в Афганистан. Они прекрасно понимали, что почти никто в мире не поверит в «братскую помощь».

Речи престарелых членов Политбюро ЦК КПСС на заседании 18 марта 1979 года звучали на редкость здраво: Юрий Андропов: «Я считаю, что мы можем удержать революцию в Афганистане только с помощью своих штыков, а это совершенно недопустимо для нас. Мы не можем пойти на такой риск». Константин Черненко: «Если мы введём войска и побьём афганский народ, то будем обязательно обвинены в агрессии. Тут никуда не уйдёшь». Андрей Громыко: «Наша армия, которая войдёт в Афганистан, будет агрессором. Против кого же она будет воевать? Да против афганского народа, прежде всего». Алексей Косыгин: «Минусы у нас будут огромные. Целый букет стран немедленно выступит против нас. А плюсов никаких для нас тут нет».  

Накануне этого заседания Косыгин в Кабуле встречался с председателем Революционного Совета Афганистана Нур Мухаммадом Тараки, отмахиваясь там от просьбы о введении войск. Косыгин тогда сказал лидеру афганских коммунистов: «Я не хочу вас огорчать, но скрыть это не удастся. Это будет известно всему миру через два часа. Все начнут кричать, что началась интервенция в Афганистане со стороны Советского Союза».

К апрелю, казалось бы, советское руководство окончательно определилось. После заседания Политбюро ЦК КПСС 21 апреля появился секретный документ, само название которого говорит за себя: «О нецелесообразности участия советских экипажей боевых вертолётов в подавлении контрреволюционных выступлений в Демократической Республике Афганистан».

Однако к зиме того же года, после сентябрьского свержения и убийства Тараки, советское руководство всё же решило рискнуть. Думаю, что не последним мотивом было то, что военный контингент будет не только ограниченным, но и неопознанным. Слова Косыгина о том, что «скрыть это не удастся», стали неактуальными. Таким образом, 4 декабря 1979 года появился другой документ, подписанный председателем КГБ Юрием Андроповым и начальником генерального штаба маршалом Николаем Огарковым: «Считаем Целесообразным направить в Афганистан подготовленный для этих целей отряд ГРУ Генерального штаба общей численностью около 500 чел. в униформе, не раскрывающей его принадлежности к Вооруженным Силам СССР…. Тов. Устинов Д. Ф. согласен". (Устинов – министр обороны. - Авт.). 

Фамилии погибших советских военнослужащих в советских СМИ долгое время не публиковались. Редчайшие исключения – это реакция на какую-нибудь «подрывную» публикацию, - к примеру, в журнале русских эмигрантов «Посев». Это была вынужденная мера.

Спустя тридцать пять лет наша страна втянулась ещё в одну похожую войну. По официальным данным с осени 2015 года в Сирии погибло 13 российских военнослужащих (это сильно отличается от неофициальных данных). Но даже их имена становились известны не сразу... Только что все официальные лица категорически отрицали, что человек погиб, а спустя неделю те же люди вдруг с этим  соглашались, срочно награждали павшего орденом и называли его именем улицу или школу. После чего становилось понятно, что если бы СМИ не написали о гибели военнослужащего, то о его героизме почти никто бы не узнал.

Зато мы обязательно узнали бы о «героизме» тех, кто недавно получал медали «За взятие Пальмиры». То есть об участниках концерта 5 мая 2016 года на развалинах Пальмиры. Пропагандистская акция была подготовлена намного лучше, чем скромные шефские концерты в Афганистане или бурение там же колодцев. Оркестр из Северной Пальмиры выступает в Южной Пальмире. Гергиев, Ролдугин, печальный звук виолончели… После этого участники симфонического концерта удостоились медали министерства обороны Российской Федерации, учреждённой 14 мая 2016 года. Почти одновременно, 4 июля 2016 года, виолончелист Сергей Ролдугин удостоился и другой высокой награды – Ордена Александра Невского.

Медали вручены. Ордена тоже. Думаю, что тот концерт дорого обошёлся российским связистам. Насколько дорого, мы когда-нибудь узнаем. Но небо там всё ещё трудно назвать мирным. Среди погибших в районе сирийской Пальмиры как минимум двое служили в Псковской области: Антон Ерыгин (смертельно ранен 5 мая) и Евгений Долгин (убит 8 июля). Оба погибли после того, как Путин 15 марта совершил манёвр, приказав начать вывод основной части российской группировки из Сирии (вертолёты Ми-35М перебросили из России в Сирию как раз в марте).

Антон Ерыгин, 31 год, женился в 2015 году, погиб в 2016; Евгений Долгин, 24 года, женился в 2015 году, погиб в 2016.

…И вот уже во время «празднования памяти валаамских чудотворцев преподобных Сергия и Германа» Владимир Путин, отстояв общую очередь (!) – так было сказано - в Спасо-Преображенском соборе Валаамского монастыря причастился Святых Христовых Тайн из общей чаши. В сообщении ТАСС, со ссылкой на Дмитрия Пескова, говорилось, что после этого Путин предложил священникам помолиться за лётчиков, «погибших в результате атаки террористов на вертолёт Ми-35М».

Все войны до одной – предпоследние.
Не бывает последней войны.
Сводки потерь – обновлены,
А в верхнем углу – нечто среднее
Между полуправдой и полной ложью.
Война – это парад наград.
Любая награда – точно снаряд.
Воюют всегда старики с молодёжью.
Чем моложе солдат, тем вернее смерть,
И тем меньше цена у жизни.
Но дело не в жизни и не в фашизме.
На чужую смерть просто любят смотреть.
Война – это шоу острее прочих.
Тупым она придаёт остроту,
А полной серости – пестроту.
Кто-то невидимый довольно хохочет.
Утробный смех, ноги врозь, руки вверх…
Слова о мире стёрты до дыр.

Чтобы заключить хоть какой-нибудь мир,
Нужно научиться различать этот смех.