Явились гости непрошенные из параллельной России

О связанных с Псковом олимпийцах я первоначально писать не собирался. Но для Александра Родзянко сделал исключение – по той причине, что он вошёл в историю не только как участник Олимпиады, но и как белый генерал, участник Гражданской войны. Родзянко - один из тех, кто воевал в наших краях вместе с Булак-Балаховичем, а потом пытался его арестовать (о том, как это было, я писал здесь 17 декабря).

Александр Родзянко – племянник председателя предреволюционной Государственной думы, долго совмещал военную службу со спортивными соревнованиями, специализировался по конному спорту. Одно из самых известных его выступлений – на Олимпиаде в Стокгольме в 1912 году. Для России, отправившей в Швецию команду в 175 человек, это была одна из самых провальных олимпиад. Наша страна оказалась на предпоследнем 17-м месте в общем зачёте, не завоевав ни одной золотой медали. Сборная конников России, возглавляемая  великим князем Дмитрием Павловичем, в командных соревнованиях заняла 5-е место. Родзянко в Стокгольме, как и великий князь Дмитрий Павлович, выступал и в индивидуальных, и в командных соревнованиях.

На многих соревнованиях Александр Родзянко выступал вместе со своим братом Павлом, в начале 1910-х годов входившим в десятку лучших конников мира. Российская сборная с участием Родзянко в 1912, 1913 и 1914 годах выигрывала переходящий Золотой Кубок короля Эдуарда VII в выставочном комплексе Олимпия в Лондоне. Так что 5-е место в Стокгольме было расценено как неудача, хотя 5-е место конников - это было значительно лучше, чем выступление российских футболистов, проигравших в Швеции сборной Германии с неприличным счётом 0:16 (Готфрид Фукс тогда забил в наши ворота 6 мячей). Впрочем, сравнивать нам не с чем. Сборная России по футболу после распада СССР вообще на Олимпиаду ни разу попасть не смогла. Результаты олимпийцев в 1912 году так огорчили великого князя, что было принято решение проводить свои альтернативные ежегодные олимпиады и гарантировано побеждать в них, обходясь без иностранцев. Первую Всероссийскую спортивную олимпиаду провели в августе 1913 года в Киеве, вторую – в августе 1914 года в Риге.

Российским конникам на той олимпиаде в Киеве тоже не повезло. И не им одним. Когда настало время вручать награды, их не оказалось.  

«Печально началась и не без позора для киевлян закончилась Первая русская олимпиада, - написал после окончания олимпиады журнал «Огонёк».  - Ни одна из арен к открытию не была пригодна для состязаний. Много у экспансивных южан размаха, кипения и доброго желания… но работать за них пришлось петербуржцам: они буквально выбивались из сил, что бы закончить брошенные хозяевами недоделки. Были курьёзы и некрасивого характера – требование платы за поле спортивными учреждениями, которые сами потеряли права за неуплатой аренды. Сами состязания прошли благополучно, доставив много лавров Петербургу и другим приезжим. Но когда лауреаты протянули руки за лаврами, таковых не оказалось… В момент раздачи призов, созванные на ипподром победители, которым были присуждены золотые и серебряные награды, ушли ни с чем: медали не были готовы!». Как показала практика, убивать Григория Распутина у великого князя Дмитрия Павловича Романова получалось немного лучше, чем участвовать в олимпиадах или устраивать их. Правда, именно на той русской олимпиаде  Наталия Попова пробежала 100 метров за 13,1 секунду. Это был  мировой рекорд среди женщин, продержавшийся семь лет.

Во время Гражданской войны братья Родзянко воевали на стороне белых, а потом оказались в эмиграции (Павел Родзянко женился на двоюродной племяннице Уинстона Черчилля - писательнице Аните Лесли (Anita Theodosia Moira Rodzianko King). Александр долгое время жил в Нью-Йорке, дожив до преклонных годов и умерев в 1970 году в возрасте 91 год. Но наиболее заметные события его жизни – это спортивные соревнования накануне Первой мировой войны, сама война и то, что последовало сразу после её.

Несмотря на то, что в Белой армии Александр Родзянко был не последний человек, в советское время о нём в книгах писали мало. В отличие от Колчака, Юденича или Врангеля. Хотя всё-таки писали. В том числе и такие одиозные советские авторы как Всеволод Кочетов. Так Родзянко попал прямиком в один из самых нашумевших, а заодно и самых быстро забытых советских романов - «Чего же ты хочешь?» (как написал 11 ноября 1969 года нобелевский лауреат Михаил Шолохов Леониду Брежневу: «Сейчас вокруг романа Вс. Кочетова «Чего же ты хочешь?» идут споры, разноголосица. Мне кажется, что не надо ударять по Кочетову. Он попытался сделать важное и нужное дело, приёмом памфлета разоблачая проникновение в наше общество идеологических диверсантов…». Этот роман противники называли «жутко баздарным», «тупым»… Основания так говорить были. Вот небольшой отрывок:

«Генералы не сразу поняли, чего от них хочет адъютант начальника штаба, появившийся в дверях.

– Что-что? – переспросил Родзянко.

– Прибыл его превосходительство генерал Краснов.

– Кто? – уже удивился и Крузенштерн.

– Генерал Краснов! – повторил адъютант.

Родзянко и начальник штаба переглянулись.

– Ну-ну, просите! – сообразил, наконец, Родзянко. – Нельзя же столь знаменитого полководца заставлять ждать в приёмной….Родзянко и Крузенштерн заёрзали в креслах. Им не нравилось, что этот фанфарон заглядывает в их сокровенное. Русским офицерам давно было известно по тому телеграфу, которые летит от губ к уху, от следующих губ к следующему уху, что донской атаман разошёлся с генералами белых армий юга из-за своей германской ориентации. Немцы его вооружали, немцы ему покровительствовали, поддерживали его. Кто знает, откуда он появился сейчас. Не из тех ли русских формирований Бермонта-Авалова, не из тех ли войск, в которых германские генштабисты скрывают от жёстких параграфов Версальского договора своего фон дер Гольца с его «Железной дивизией»? У той части русских белогвардейцев, накрепко спаявшихся с немцами, совсем другие планы. Генерал Юденич предпринял уже не одну попытку объединённых действий с Бермонтом, но каждый раз как бы наталкивался на стену. Кто их знает: может быть, они сами хотят пойти на Петроград со стороны Риги? И кто знает, не их ли агент этот кавалерийский вояка-сочинитель, по пути в Нарву из Новочеркасска обогнувший всю Европу?..

– Вы это можете сделать, генерал! – радостно воскликнул Родзянко. – Случай благоприятствует вам. В наших войсках, под чужим именем, правда, подвизается, кто бы вы думали? Господин Марков-второй! Один из тех самых, вам ненавистных. Вы с ним будете трудиться по одному ведомству. Он издаёт изумительную газетку «Белый крест».

…Краснов насупился. Невозможно было не почувствовать, что над ним смеются.

…Допив кофе, Краснов встал и попрощался. Проводив его до дверей, Родзянко вернулся к столу.

– А ведь хлыщ! – сказал он. – Чего удивляться, что он подвёл Керенского. Таких, знаете, в оперетках представляют. Вокруг них субреточки миловидненькие крутятся, а они индючками, индючками, хвост веером, по сцене фланируют и этакие-разэтакие куплетики распевают…».

Тот роман Кочетова перекликается с нынешними событиями. Кочетов был один из тех, кто почти сразу же после того, как Сталина вынесли из мавзолея и похоронили, принялся отрыто мечтать о возрождении сталинизма (после выхода в 1069 году романа «Чего же ты хочешь?») Александр Твардовский записал в дневнике: «Дементьев вычитывал мне некоторые места из новой штуки Кочетова. Устами положительного отца разъясняется положительному сыну, что едва ли не первым условием нашей победы была ликвидация пятой колонны, то есть 37 и 39-й годы… Намёки, «личности», подсказки, науськивания… Отчётливый призыв к смелым и решительным действиям по выявлению и искоренению «отдельных», то есть людей из интеллигенции, которые смеют чего-то там размышлять, мечтать о демократии и пр. Очень сходное всё с тем, что говорил Щербина («наш КГБ - богадельня», «поставить 1 миллион к стенке - и всё будет ясно и спокойно»).

Похоже, эта незатейливая мысль приходит на ум разным людям регулярно: «поставить миллион к стенке, и всё будет спокойно». Так думали в 1918 году. Так думали в 1937 году. Так думали в 1969 году. Так некоторые думают и в 2016 году. Будто бы могильное спокойствие это и есть наш общественный идеал.

В 1918 году Александр Родзянко был одним из тех, кто имел шанс изменить ход истории.

Василий Горн, о котором я писал здесь 19 декабря, рассказывал о событиях 1919 года в наших краях: «Почти с первых же дней вся занятая белыми территория распалась на два, если можно так выразиться, воеводства: Югом - Псковская губ. - завладел атаман Булак-Балахович, на севере — в Гдовском и Ямбургском уездах - царила власть ген. Родзянко. Короткое время, около двух недель, до отъезда своего во Псков, когда его взяли эстонцы, в Гдове хозяйничали Балахович и Иванов».

 В этот период Булак-Балахович положил начало своим знаменитым развешиваниям обывателей по фонарям…»

В Северо-западном правительстве,  располагавшемся в Ревеле, оказалось несколько связанных с Псковом людей. Министром земледелия стал бывший председатель псковской уездной земской управы Богданов,  государственным контролёром – бывший председатель финансовой комиссии псковской городской думы Горн. Юденич был в нём военным министром и главнокомандующим. А вот министром общественных работ - бывший владелец банковской конторы в Петрограде Николай Иванов, мечтавший создать «Псковскую республику», по всей видимости, под протекторатом Эстонии. Некоторое время Иванов будет редактировать левокадетскую газету «Новая Россия», а потом организует партию под названием «Практическая народная партия». Ничего из этой партии (как и из Псковской республики) не вышло. Остались немногочисленные упоминания, например в книге Василия Горна: «Виделся там с членами эстонского правительства и с главнокомандующим ген. Лайдонером. Может определенно заявить, что в ближайшее время, не позже августа месяца (разговор происходил в середине июля), эстонцы отойдут на свою границу (укрепленную линию Изборска). Отход вызывается желанием сохранит боеспособность армии и нежеланием помогать русской реакции во главе с Родзянко и Хомутовым. По мнению г. Иванова, выход из создавшегося положения один: должна быть образована Псковская Республика. Командование белыми вооруженными силами должно перейти к Булак-Балаховичу, главнокомандование - к генералу Лайдонеру…».

Да что там Псковская республика… Куда более организованное Северо-Западное правительство тоже оказалось недолговечным.

Декларация «К населению Северо-Западной Области России», опубликованная в псковской газете «Заря России»  (№ 19, 21 августа 1919 года), сулила отличные перспективы: «Неприкосновенность личности и жилища, свобода совести, слова, печати, союзов, собраний и стачек», «созыв нового Всероссийского Учредительного Собрания децентрализации при ближайшей связи с местным самоуправлением», Ну и, конечно, «решительную борьбу с большевизмом и со всеми попытками восстановить старый режим».

Однако уже 26 августа 1919 года Гдов, Ямбург и Псков белые сдали Красной армии, а новое наступление на большевиков не получило поддержки правительств Эстонии и Латвии (большевики пообещали признать их независимость).

В своих мемуарах Родзянко пишет не только о своих разногласиях с Булак-Балаховичем, но и о разногласиях с Николаем Юденичем. Родзянко планировал главный удар на Псковском направлении, но Юденич настоял на наступлении на Петроград.

Недоброжелатели Александра Родзянко предъявляли к нему много претензий, сомневаясь даже в правомерности того генеральского звания, которое он носил. Дело в том, что до Брестского мира Родзянко был полковником, находясь в Пскове в бывшем штабе Северного фронта в Пскове. После того как большевики сдали Псков немцам, он остался в Пскове, но вскоре  интернирован в Германию. Однако в августе 1918 года его отпустили, и он поселился в Риге – там, где жила его жена. Ему потом часто вспоминали «сотрудничество с немцами» и «подозрительное» возвращение.

В удостоверении, которое ему выдали в штабе 8-й германской армии 20 ноября 1918 года, Родзянко был ещё полковником, а 23 ноября 1918 года командировочное предписание штаба Псковского Добровольческого корпуса он уже генерал-майор, хотя приказа о присвоении звания издать не успели – немцы сдали Псков красным. Но это пустяки. О том, что в 1918-1919 году у белых на Северо-Западе появилось невиданное количество генералов (некоторые ими стали после полного разгрома)… К Родзянко предъявляли и более существенные претензии (в том числе, после прочтения его мемуаров).

В библиотеке-фонде «Русское Зарубежье», в архиве Зурова (о Леониде Зурове читайте здесь 12 декабря), есть много интересных материалов, связанных с Родзянко. Например «Рецензия на воспоминания Родзянко»  К. Леймана. Там, в частности,  говорится: «Большинство ближайших помощников ген. Родзянко были чистой воды авантюристы, далекие от идейного служения проблеме белого движения, шедшие напролом для удовлетворения личных нужд…»

Авантюристов в Гражданскую войну было множество и у красных, и у белых. И у зелёных. Северо-Западная армия не исключение. «Есаул Всеволод Пермикин (стр. 48) впоследствии был штаб-офицером для поручений при ген. Родзянко (неужели был взят в штаб для связи с Балаховичем?), - написал Лейман в рецензии. - Что касается нравственных качеств этого офицера, скажу слова его родного брата, командира Талабского полка полковника Бориса Пермикина: «Он пятнает нашу старую фамилию, и мне стыдно сознаться, что я его родной брат».

О своём участии в шайке «чёрных автомобилистов» в Петрограде рассказывает сам. Был ярый партизан и разбогател грабежом. Эти пять лиц были «одни из многих» и являлись более яркими сотрудниками генерала Родзянко. Заканчивая свои впечатления о воспоминаниях генерала Родзянко, не желая описывать его личность, замечу, что частые приезды генерала в штаб 1-го корпуса, заканчивавшиеся пьянством на виду у офицеров и солдат не только штаба, но и посторонних, вряд ли служили в пользу генерала, т. к. сильно подрывали уважение и доверие и часто вызывали грубую остроту и насмешку…»

Как бы то ни было, но не только насмешку вызывал генерал Родзянко. Капитан Александр Гершельман вспоминал наступление белых в октябре 1919 года под Петроградом: «В длиннополой кавалерийской шинели, в сапогах «танках» (солдаты так называли тяжеловесные английские сапоги), Родзянко, не обращая внимания на стрельбу, пёр вперёд…»

Но в итоге Родзянко оказался не в Петрограде, а там, где его команда на Олимпиаде заняла 5-е место, – в Стокгольме.

…А если поставить на белое?
Хоть что-нибудь делая.
А потом, не жалея красок,
Быль отделять от сказок.
Кто-то на белом свете
Должен же быть в ответе.
А если поставить на красное?
В разделе «разное».
И обозвать всё красным, включая зелёное,
Приземлённое.
Закопать, с головой зарыться.
Красные видят зарницу
Даже в братской могиле.
Подготовить речь не могли бы?
Объявлен траур по прошлому.
Явились гости непрошенные
Из параллельной России
И строго спросили:
«А если поставить на чёрное?
На нечётное».
Пятилетка русской рулетки.
Кто же здесь самый меткий?
Ночная «погоня за потерей».
Нет, меткие не потеют.
Работает «стратегия колеса».
Падает красная слеза.

Вложения были выгодны.
Ставки сделаны, корни вырваны.