Здесь на чаше весов не хватает одной слезы

Организм сопротивлялся. Но Андрей Болотов всё равно научил русских есть картофель. Шла Семилетняя война (1756-1763 гг.). Болотов находился в Пруссии, где этот диковинный американский плод уже научились выращивать. При ближайшем рассмотрении оказалось, что картофель не только съедобен, но и неплохо растёт на песчаных почвах, которых в России множество. Болотов провёл опыт, описав его так: «Песок делает ему великое вспомоществование. Сие приметил я из нарочного опыта, ибо как в здешнем месте земля в себя песку ничего не имеет, да и достать хорошего не скоро можно, то велел я привезть с речки крупного и серого песку и по одному возу на небольшую гряду положить и перемешать с землёю, дабы она через то сделалась рыхлее, и от того родилось на сих грядках картофеля гораздо более, нежели на прочих грядках, на коих песку не было, где они гораздо и мельче были...»

Болотов не только картофель выращивал и пропагандировал. Он сочинял пьесы, стихи… Одно из самых любопытных его произведений – мемуары «Жизнь и приключения Андрея Болотова: Описанные самим им для своих потомков». Это четырёхтомный труд, в котором говорится о событиях с 1738 года по 1795 год. Он переполнен псковскими историями. Некоторые главы-письма прямо так и называются: «При ревизии во Пскове», «В лагере и во Пскове», «Езда во Псков и прибытие в деревню Опанкино»… Мемуары Болотова интересны потому, что полны бытовых описаний. Это не философствования, а наблюдения. Трагикомические бытовые зарисовки, а не история кровавых сражений и дворцовых переворотов, хотя без исторических картин не обошлось – хотя бы в главах, посвящённых «злодейскому скопищу» Емельяна Пугачёва и всей, по выражению Болотова, «злодейской пугачёвской сволочи». («Москва вся занималась в сие время одним только Пугачёвым. Сей изверг был уже тогда в нее привезен, содержался окованный на цепях, и вся Москва съезжалась тогда смотреть сего злодея, как некоего чудовища, и говорила об нём...»).

Болотов стоял неподалёку от места казни Пугачёва и оставил подробное описание: «Он походил не столько на зверообразного какого-нибудь лютого разбойника, как на какого-либо маркитантишка или харчевника плюгавого. Бородка небольшая, волосы всклокоченные, и весь вид ничего незначащий и столь мало похожий на покойного императора Петра Третьего, которого случалось мне так много раз и так близко видать, что я, смотря на него, сам себе несколько раз в мыслях говорил: "Боже мой! До какого ослепления могла дойтить наша глупая и легковерная чернь, и как можно было сквернавца сего почесть Петром Третьим!"».

Все части четвертованного трупа «изверга» разнесли по разным частям Москвы, сожгли в специально назначенных местах, а прах рассеяли. Но этого Болотов уже не видел – отправился домой.

…Первый раз Болотов попал в Псков в детстве. Ему было лет пять. И город ему сразу запомнился: «…отец мой определен был ревизором во Псков и что мы туда к нему из деревни приехали. Теперь, продолжая повествование мое, скажу, что во время сего пребывания нашего во Пскове у ревизии происходили с нами многие разные приключения. Не успели мы из деревни приехать, что случилось в 1744 году, как одним нечаянным случаем лишился было я моей матери…».

Псковские жизнь и приключения Болотова во многом это история болезней. С мамой Андрея Болотова Маврой Степановной беда случилась из-за печи («тут в каменной нашей квартире так она однажды угорела, что упала без чувств и без памяти, и все почитали ее уже умершею. Плач, крик, стон и вопль поднялся тогда во всем нашем доме, особливо от сестер моих; ее вынесли и положили на снег, и к великому обрадованию нашему, хотя с великим трудом, но оттерли, наконец, снегом. Каков для меня был сей случай по тогдашнему малолетству, всякому легко вообразить себе можно...»).

Очень скоро Болотов и сам в Пскове серьёзно заболел. Вначале это была оспа, потом корь… Болотов, когда писал свой труд, явно имел литературные претензии и рассчитывал на читателей.  Книга у него получилась в духе многих западных книг того времени. Таким образом, он не только экзотические западные плоды в России прививал, но и культуру в широком смысле. Чтение мемуаров Болотова – это знакомство с непарадной жизнью. Что люди ели? Во что играли? Чем болели? Как танцевали? О чём спорили? Что пили? Грамоте юный Андрей Болотов тоже выучился в Пскове: «Не успел я сие болезни перенесть, как начал мой отец помышлять об обучении меня грамоте. Мне шел уже тогда шестой год, следовательно, был я мальчик на смыслу и мог уже понимать буквы. 17-го числа июня помянутого 1744 года был тот день, в который меня учить начали, и я должен был ходить в дом к одному старику малороссиянину…»

В мемуарах Болотова подробно описано, как русским  военным в Пруссии впервые попался на глаза, а потом и на зуб картофель, и что из этого вышло («мы тут впервые увидели и узнали картофель, о котором огородном продукте мы до того и понятия не имели. Во всех ближних к нашему лагерю деревнях насеяны и насажены были его превеликие огороды, и как он около сего времени начал поспевать и годился уже к употреблению в пищу, то солдаты наши скоро о нем пронюхали, и в один миг очутился он во всех котлах варимый…»).

Пронюхать – одно, а съесть и после этого выжить – совсем другое. По словам Андрея Болотова, после того как картофель был съеден, «сделались в армии болезни» и «наиболее жестокие поносы» («армия наша за узнание сего плода принуждена была заплатить несколькими стами человек умерших от сих болезней…»). Это было отравление соланином – позеленевшим картофелем. Болотова отравления от подозрительных плодов не отвратили. Он ел белый картофель, и ничего страшного с ним не произошло.

Версий происхождения слова «картофель» - несколько. Одна из них связана с именем Болотова, объединившего немецкие слова «крафт» и «тойфель» («сила» и «чёрт», «дьявол») – чертовская сила, дьявольская сила. «Крафт» будто бы превратился в «карт», а «тойфель» в «тофель».

Другая версия происхождения слова «картофель» - итальянское слово «тартуффоли» (земляные плоды, трюфеля).

Одно время выращивать картофель в России уже научились, а есть в большом количестве – ещё нет. Репа была привычней. Но постепенно, в том числе и благодаря ухищрениям Андрея Болотова, аппетит пробудился и не пропал до сих пор.

С помидорами произошло то же самое. Из декоративного травянистое растение превратилось в съедобный овощ. Одним из первых плод ядовитого красного цвета в России попробовал трёхлетний сын Болотова. Попробовал и остался жив.

Болотов старался писать о своих приключениях весело. В том числе и о приключениях опасных. В детстве его взяли на охоту. Дали ему самую спокойную лошадь, но дело всё равно чуть было не закончилось трагически. Лошадь вдруг понеслась вслед за другими, и этого в пылу охоты никто не заметил, кроме самого юного наездника («Лошади надобно было падение мое почувствовать, а в самое то ж время заступить ногою за повод и от самого того тотчас остановиться; а самое сие и спасло меня от смерти, Я успел ногу свою из стремя высвободить и от лошади откатиться прочь…»).

С тех пор Андрей Болотов предпочитал охоте занятия растениеводством, с гордостью рассказывая, что не потратил больше на охоту «ни единого часа времени, но был всегдашним ее ненавистником».

Чаще о Болотове пишут как об учёном – одном из родоначальников российской агрономии, особенно составной её части – помологии, изучающей сорта плодовых и ягодных растений. Во времена Болотова, как правило, удобрения не применялись, а Болотов разработал целую теорию минерального и воздушного питания растений, доказывая, что одного разрыхления почвы недостаточно. Но Болотов был ещё и большой жизнелюб (прожил 95 лет, что тем временам было редчайшим случаем). «Ещё я вижу день наставшей // ещё в живых я нахожусь // о будиж честь за то и слава // Тебе Господь мой! от меня…». Это стихи Болотова. Каждый день как праздник. Каждый день как открытие… Сегодня стараются выяснить, какой у Болотова был рацион? Ищут секрет долголетия. Обо всём этом хорошо известно - благодаря его же воспоминаниям. Но вряд ли в этом рационе найдётся объяснение. Например, он каждый день выкуривал одну трубку табаку – думал, что это полезно. Но от этого ли он стал долгожителем?.. Скорее, причина долгожительства Болотова – отношение к жизни, его любопытство, которое невозможно было утолить.

А попутно из его записей мы узнаём о нравах XVIII века. Взять хотя бы рядовую поездку из Пскова в Новгород: «Мы отъехали уже от Пскова несколько десятков верст, как вдруг, против всякого чаяния и ожидания, останавливает нас поставленная на большой дороге застава и говорит, чтоб мы далее не ехали. "Что таково?" спросили мы удивившись, "и для чего?" - "А для того", отвечают нам, "что там впереди, во всех деревнях по дороге, конский жестокий падеж; так чтоб не заразить и вам своих лошадей и не лишиться оных". Мы обмерли и спужались, сие услышав. Никогда еще такой беды с нами не случалось. Я воображал себе всю опасность сего случая и не знал, что мне делать…»

Было бы удивительно, если бы Болотов прожил столь долгую жизнь и не столкнулся с завистниками, пытавшимися свести с ним счёты. В мемуарах это тоже имеется. «Клевета», «небылицы», «недоброхоты», «тайные завистники», «ненависть», «злоухищрения»… Болотов это тоже описывает не без юмора.  Думаю, что такое отношение к жизни недоброхотов бесило в Болотове больше всего.

«Место мое, по всем выгодностям, сопряженным с оным, уже давным-давно прельщало собою многих, и были люди, которые скрытно в том мне не только завидовали, но и желали в сердцах своих меня, буде бы только можно было, с оного столкнуть и вместо меня самим воцариться, не помышляя и не заботясь о том нимало, имеют ли они довольно всех нужных к тому способностей...», - рассказывал Болотов.

Впрочем, рассказы о наветах и недоброжелателях – обычное дело. И не такое случалось с Татищевым, Брюсом и многими другим, связанными с Псковом людьми. Необычное дело – это то, что в мемуарах Болотова много упоминаний о домашнем веселье, о, казалось бы, постяковых делах, без которых жизнь не обходится. Мы неплохо знаем о том, кто где с кем сражался, но много ли мы знаем о том, под какую музыку танцевали в том или ином году наши предки?

 «Псковские дворяне любили тогда быть веселы и заставливать в компаниях нередко разносить рюмки, - рассказывал о своей псковской юности Болотов. -  Понабравшись немного за столом, захотелось им после оного повеселиться еще далее. У г. Сумороцкаго была своя музыка; зять мой постарался о том, чтоб он привез ее с собою. Музыки не были тогда такие огромные, как ныне; ежели скрипички две-три и умели играть польские и миноветы и контратанцы, так и довольно. Немногие сии инструменты можно было возить с собою в колясках, а музыкантам отправлять должность лакеев. Такового рода музыка была и у г. Сумороцкаго; ее заставили тотчас после обеда играть и господа затеяли деревенские танцы…»

Мне нравится это слово: контратанцы. Название для книги или хотя бы статьи.

Те танцы Болотову дались тяжело, он «сгорел тогда от стыда», заранее преувеличивая свои танцевальные умения. От него ждали чего-то необыкновенного, а он стеснялся…

Псковская вечеринка тогда выдалась довольно шумной: «Между тем, как мы сим образом упражнялись в танцах, боярыни занимались карточною игрою; любимая у всех и лучшая игра была тут "памфел". Что ж касается до господ, то сии упражнялись, держа в руках то и дело подносимые рюмки, в разговорах, а как подгуляли, то захотели и они танцами повеселиться. Музыка должна была играть то, что им было угодно, и по большей части русские плясовые песни, дабы под них плясать было можно. Не успели сего начать, как принуждены были и боярыни покинуть свои карты и делать им компанию. К музыке присовокуплены были потом и девки со своими песнями, а на смену им, наконец, созваны умеющие песни петь лакеи; и так попеременно, то те, то другие утешали подгулявших господ до самого ужина…»

Но довольно об Андрее Болотове. Пора ужинать. Сегодня на ужин картошка, помидоры…

Из высоких окон бьёт наотмашь свет.
В голове – картофельное пюре.
Все знают исход, как при плохой игре,
Но есть ещё время пригласить на менуэт.

Не все поймут, что мы делали тут.
Приключения осторожно подходят к концу
После приглашения к святому отцу.
Спеши, пока на ногу не упал философский труд.

Всем известен давно главный ответ.
Издали виден главный урод.
Урод безмолвствует, он не знает нот.
Но есть ещё смелость приглашать на менуэт.

Здесь пытаются голосить, теряя нить.
Здесь пытаются верёвки вить и вязать узлы.
Здесь на чаше весов не хватает одной слезы.
Но есть минута на менуэт пригласить.